Это же Жиллиман, что он, по-вашему, делает? Он строит империю. | Гюго. ФВЛЭ. | СПб.
Гин был моей первой канонной ролью... и, похоже, так и остался самой любимой и близкой. Во всяком случае, с этим постом я размахнулся куда больше, чем пишу на ролевые обычно.
Ситуация.Зимняя война закончилась, Айзен ушёл на трон, бросив остатки Эспады и Гина с Тоусэном, много погибших с обеих сторон, Улькиорра берёт на себя смелость начать переговоры с Готэй-13 в лице Хицугаи. Задача: определиться, где ж там Гин и чем занят.
Собственно, пост.В том, что в один прекрасный день Айзен плюнет на Лас Ночес и всех её обитателей ради собственной цели, Ичимару не сомневался ни секунды. Спасибо, что только плюнул - а не возложил на алтарь своих высоких замыслов. Однако это была большая неосторожность - оставить у себя в тылу несколько отнюдь не слабых существ, жаждущих при встрече как минимум выцарапать подлому изменщику бесстыжие зенки. Сам Гин бы либо продолжал использовать арранкаров и соратников-синигами - либо методично вырезал бы всю компанию под корень. Ах, мой фюрер, Вы такой, не побоюсь этого слова, гуманист! Аканна, нельзя же быть настолько беспечным! Впрочем, обижаться на своего бывшего капитана за то, что тот его не прирезал во сне, альбинос не собирался, наоборот: сей поступок вызывал у него глубочайшую благодарность, граничившую с благоговением... а также ленивое, но вполне отчётливое желание однажды добраться до Айзена и всё-таки объяснить ему, каких ошибок делать категорически не стоило.
Значительная часть Лас Ночес лежала в руинах, но и это не заставило Ичимару страдать по былому. Он вообще крайне не любил страдать, ибо не видел в означенном занятии ничего очищающего и возвышающего душу. С его точки зрения наиболее разумным вообще казалось просто прочесать развалины, посмотреть что полезного - и кто полезный! - остались, после чего уже думать, что со всем этим добром, точнее, злом делать.
Сейчас, в соответствии с вышеизложенным рассуждением, бывший лейтенант Айзена бродил по западному крылу Лас Ночес, наиболее пострадавшему в результате всех катаклизмов. Неожиданно его внимание привлёк слабый стон и тоненькая струйка подозрительно знакомой рэйацу. Улькиорра? Интереееесно... значит, с рыженьким у вас всё-таки вышло не 1:1, а 2:0 в твою пользу? Саа... и что мне с тобой делать? Вытащить - или, не маясь дурью, добить? Добить, конечно, проще - один хороший Бьякурай по груде камней, и мир больше никогда не услышит имени Улькиорры Шиффера, но... Не хочу. Слишком просто. А просто - значит, неинтересно.
На то, чтобы добраться до придавленного камнями арранкара и вытащить его на относительно ровное место, ушло несколько часов. Ичимару не один раз проклял себя - но работы не прекратил, да и проклинал-то в шутку, чтоб веселее жилось. И вообще, кто ещё бедного несчастного лиса пожалеет и приголубит? Всё сам, вот буквально всё - сам, никому ничего доверить нельзя!
Сказать, что Улькиорра был плох - значит, сильно разбавить краски. Шиффер умирал, и это было ясно с первого взгляда. Однако Гин был бы не Гин, если бы позволил своим упорным трудам просто так вот взять, да и пропасть даром.
- Нет уж, радость моя однорогая, - бормотал он, в шунпо утаскивая лёгкое тело на руках в уцелевшую часть крепости. - Я тебя не для того столько времени выкапывал, чтоб потом с рыданиями закопать в другом месте. Да я и рыдать-то, собственно, не стал бы, всё равно никто не оценит...
В комнате, которую Ичимару уже успел облюбовать и счесть своей, синигами уложил находку на кровать. То, что Шиффер, несмотря на повреждения, был всё ещё жив, давало определённую надежду. По большому счёту, арранкару нужна была только рейацу для восстановления, причём в огромных количествах... и, пока он, по крайней мере, не пришёл в себя - способ был, пожалуй, один. Гину он совсем не нравился, но закапывать Улькиорру обратно всё ещё не хотелось. Так что, тяжко вздохнув и в очередной раз громко пожаловавшись в пространство на несовершенство окружающего бытия и поинтересовавшись, почему Айзен, став Королём, до сих пор ничего не исправил в устройстве мироздания, альбинос вытащил из ножен Синсо, морщась, надрезал собственное запястье и приложил его к чёрным губам арранкара. Нет, учитывая, что тело синигами целиком состоит из рэйацу - можно было, конечно, и палец оттяпать, но как Улькиорра отнесётся к перспективе жевать чужой не слишком чистый палец, да ещё находясь в бессознательном состоянии, лис не знал, да и желанием выяснить не горел. Кровь была наиболее надёжным вариантом.
Выздоравливал Шиффер - для арранкара и вастар-лорда - безобразно медленно. Но с каждым днём ему становилось явно лучше - срастались кости, заживали раны, сходили синяки и возвращался здоровый блеск в глазах. Всё это время Ичимару, сладострастно брюзжа, продолжал за ним ухаживать, охотиться для него - потому что крови в организме не так много, жрать Улькиорре надо было сейчас больше Ямми, а охотиться сам он пока не мог - и постепенно привыкал к обществу молчаливого зеленоглазого парня. Сам бывший Кватра Эспада практически не разговаривал, отворачиваясь и отделываясь односложными ответами - да Гину оно и не требовалось, ибо лис был вполне способен болтать за десятерых. Через некоторое время Улькиорра начал вставать и понемногу помогать синигами в поисках уцелевших ценностей - живых и неживых. Потом стал охотиться сам - иногда молчаливо позволяя Ичимару себя сопровождать. Спали они теперь в обнимку - сначала альбинос просто опасался надолго оставлять своего пациента одного, потом как-то привыкли, да и просто - так было теплее.
А потом Улькиорра решил, что с Готэй-13 можно и нужно договориться. И ушёл - так, как много раз уходил сам Гин: просто исчез, никого и ни о чём не предупредив. Однажды Ичимару проснулся в гордом одиночестве, когда постель ещё хранила тепло и очертания тела. Впрочем, лисячьего цинизма хватило на то, чтобы страдать исключительно от холода, и то ближайшие несколько часов. В конце концов, куда Улькиорра денется? Вернётся, рано или поздно. Даже если синигами его и убьют - хотя лис надеялся, что Шифферу хватит ума подстраховаться и не лезть на рожон - круг известен: Руконгай, потом перерождение или Готэй... а рэйацу-то никуда не денешь. Так что оставалось ждать, выискивая себе занятия в Лас Ночес или совершая прогулки на грунт - и верить, что маленький принц вернётся к приручённому им лису.
Мы ведь в ответе за тех, кого приручили, не так ли, Улькиорра-кун?
Так что получается - я тоже за тебя отвечаю.
Возвращайся. Я жду.
Хотя, конечно, скотина ты редкостная - мог хотя бы попрощаться по-человечески!
Ну и сразу - зарисовка по этой парочке. Тоже свежее, сегодня утром написано.Оба - тощие и бледные, как смерть. Оба, будто призраки, появляются из ниоткуда и исчезают в никуда. Обоим благоволил ками. Обоих в Лас Ночес боялись и не любили. Но если один - и вправду Смерть, то второй - Шут.
В Старшем Аркане Таро нулевая карта, Шут - карта божественного дурачества, знак неожиданного и благоприятного исхода в запутанной ситуации. Тринадцатая карта, Смерть - знак больших перемен и поворота на жизненном пути. Улькиорре нет дела до человеческих суеверий - а вот Гину любопытно. Как смертные, не зная на самом деле ничего, умеют так попадать в яблочко? Во всяком случае, после того, как Айзен бросил Эспаду на произвол судьбы - именно Ичимару вытащил умирающего Шиффера из-под обломков крепости и выходил лучше любой сиделки. И именно благодаря бывшему Кватра Эспада в жизни бывшего же капитана Третьего отряда произошли некоторые довольно значительные изменения.
Арранкар скуп на слова и жесты - синигами болтлив и подвижен. Арранкар ценит точность - синигами с удовольствием упражняется в искусстве двусмысленности. Арранкар предпочитает держать всё и всех под контролем - синигами с лёгкостью придумывает десяток новых планов, едва старый начинает сбоить. Арранкар интересуется только тем, что может коснуться его непосредственно - синигами патологически жаден до новых впечатлений. Арранкар убийственно серьёзен - синигами ехиден сверх всякой меры. Перечислять можно ещё долго, но ясно одно: эти двое прекрасно дополняют друг друга.
В комнате полумрак - ни один из двоих не любит яркого света. Два бледных тела переплелись на постели, укрытые медвежьей шкурой (и где только нашли?). Беловолосая голова привычно устроилась на тощем плече, чуть ли не утыкаясь носом в дыру Пустого. Узкая ладонь с чёрными ногтями по-хозяйски лежит на бледном бедре. Бывшие недруги плотно прижимаются друг к другу, переплетаясь так, что не вдруг и разберёшь в этом клубке, где кто. Оба вечно мёрзнут - и оба знают, что согласно закону математики, царицы наук, минус на минус должен давать плюс.
Может быть, именно поэтому им так тепло вместе?..
Ситуация.Зимняя война закончилась, Айзен ушёл на трон, бросив остатки Эспады и Гина с Тоусэном, много погибших с обеих сторон, Улькиорра берёт на себя смелость начать переговоры с Готэй-13 в лице Хицугаи. Задача: определиться, где ж там Гин и чем занят.
Собственно, пост.В том, что в один прекрасный день Айзен плюнет на Лас Ночес и всех её обитателей ради собственной цели, Ичимару не сомневался ни секунды. Спасибо, что только плюнул - а не возложил на алтарь своих высоких замыслов. Однако это была большая неосторожность - оставить у себя в тылу несколько отнюдь не слабых существ, жаждущих при встрече как минимум выцарапать подлому изменщику бесстыжие зенки. Сам Гин бы либо продолжал использовать арранкаров и соратников-синигами - либо методично вырезал бы всю компанию под корень. Ах, мой фюрер, Вы такой, не побоюсь этого слова, гуманист! Аканна, нельзя же быть настолько беспечным! Впрочем, обижаться на своего бывшего капитана за то, что тот его не прирезал во сне, альбинос не собирался, наоборот: сей поступок вызывал у него глубочайшую благодарность, граничившую с благоговением... а также ленивое, но вполне отчётливое желание однажды добраться до Айзена и всё-таки объяснить ему, каких ошибок делать категорически не стоило.
Значительная часть Лас Ночес лежала в руинах, но и это не заставило Ичимару страдать по былому. Он вообще крайне не любил страдать, ибо не видел в означенном занятии ничего очищающего и возвышающего душу. С его точки зрения наиболее разумным вообще казалось просто прочесать развалины, посмотреть что полезного - и кто полезный! - остались, после чего уже думать, что со всем этим добром, точнее, злом делать.
Сейчас, в соответствии с вышеизложенным рассуждением, бывший лейтенант Айзена бродил по западному крылу Лас Ночес, наиболее пострадавшему в результате всех катаклизмов. Неожиданно его внимание привлёк слабый стон и тоненькая струйка подозрительно знакомой рэйацу. Улькиорра? Интереееесно... значит, с рыженьким у вас всё-таки вышло не 1:1, а 2:0 в твою пользу? Саа... и что мне с тобой делать? Вытащить - или, не маясь дурью, добить? Добить, конечно, проще - один хороший Бьякурай по груде камней, и мир больше никогда не услышит имени Улькиорры Шиффера, но... Не хочу. Слишком просто. А просто - значит, неинтересно.
На то, чтобы добраться до придавленного камнями арранкара и вытащить его на относительно ровное место, ушло несколько часов. Ичимару не один раз проклял себя - но работы не прекратил, да и проклинал-то в шутку, чтоб веселее жилось. И вообще, кто ещё бедного несчастного лиса пожалеет и приголубит? Всё сам, вот буквально всё - сам, никому ничего доверить нельзя!
Сказать, что Улькиорра был плох - значит, сильно разбавить краски. Шиффер умирал, и это было ясно с первого взгляда. Однако Гин был бы не Гин, если бы позволил своим упорным трудам просто так вот взять, да и пропасть даром.
- Нет уж, радость моя однорогая, - бормотал он, в шунпо утаскивая лёгкое тело на руках в уцелевшую часть крепости. - Я тебя не для того столько времени выкапывал, чтоб потом с рыданиями закопать в другом месте. Да я и рыдать-то, собственно, не стал бы, всё равно никто не оценит...
В комнате, которую Ичимару уже успел облюбовать и счесть своей, синигами уложил находку на кровать. То, что Шиффер, несмотря на повреждения, был всё ещё жив, давало определённую надежду. По большому счёту, арранкару нужна была только рейацу для восстановления, причём в огромных количествах... и, пока он, по крайней мере, не пришёл в себя - способ был, пожалуй, один. Гину он совсем не нравился, но закапывать Улькиорру обратно всё ещё не хотелось. Так что, тяжко вздохнув и в очередной раз громко пожаловавшись в пространство на несовершенство окружающего бытия и поинтересовавшись, почему Айзен, став Королём, до сих пор ничего не исправил в устройстве мироздания, альбинос вытащил из ножен Синсо, морщась, надрезал собственное запястье и приложил его к чёрным губам арранкара. Нет, учитывая, что тело синигами целиком состоит из рэйацу - можно было, конечно, и палец оттяпать, но как Улькиорра отнесётся к перспективе жевать чужой не слишком чистый палец, да ещё находясь в бессознательном состоянии, лис не знал, да и желанием выяснить не горел. Кровь была наиболее надёжным вариантом.
Выздоравливал Шиффер - для арранкара и вастар-лорда - безобразно медленно. Но с каждым днём ему становилось явно лучше - срастались кости, заживали раны, сходили синяки и возвращался здоровый блеск в глазах. Всё это время Ичимару, сладострастно брюзжа, продолжал за ним ухаживать, охотиться для него - потому что крови в организме не так много, жрать Улькиорре надо было сейчас больше Ямми, а охотиться сам он пока не мог - и постепенно привыкал к обществу молчаливого зеленоглазого парня. Сам бывший Кватра Эспада практически не разговаривал, отворачиваясь и отделываясь односложными ответами - да Гину оно и не требовалось, ибо лис был вполне способен болтать за десятерых. Через некоторое время Улькиорра начал вставать и понемногу помогать синигами в поисках уцелевших ценностей - живых и неживых. Потом стал охотиться сам - иногда молчаливо позволяя Ичимару себя сопровождать. Спали они теперь в обнимку - сначала альбинос просто опасался надолго оставлять своего пациента одного, потом как-то привыкли, да и просто - так было теплее.
А потом Улькиорра решил, что с Готэй-13 можно и нужно договориться. И ушёл - так, как много раз уходил сам Гин: просто исчез, никого и ни о чём не предупредив. Однажды Ичимару проснулся в гордом одиночестве, когда постель ещё хранила тепло и очертания тела. Впрочем, лисячьего цинизма хватило на то, чтобы страдать исключительно от холода, и то ближайшие несколько часов. В конце концов, куда Улькиорра денется? Вернётся, рано или поздно. Даже если синигами его и убьют - хотя лис надеялся, что Шифферу хватит ума подстраховаться и не лезть на рожон - круг известен: Руконгай, потом перерождение или Готэй... а рэйацу-то никуда не денешь. Так что оставалось ждать, выискивая себе занятия в Лас Ночес или совершая прогулки на грунт - и верить, что маленький принц вернётся к приручённому им лису.
Мы ведь в ответе за тех, кого приручили, не так ли, Улькиорра-кун?
Так что получается - я тоже за тебя отвечаю.
Возвращайся. Я жду.
Хотя, конечно, скотина ты редкостная - мог хотя бы попрощаться по-человечески!
Ну и сразу - зарисовка по этой парочке. Тоже свежее, сегодня утром написано.Оба - тощие и бледные, как смерть. Оба, будто призраки, появляются из ниоткуда и исчезают в никуда. Обоим благоволил ками. Обоих в Лас Ночес боялись и не любили. Но если один - и вправду Смерть, то второй - Шут.
В Старшем Аркане Таро нулевая карта, Шут - карта божественного дурачества, знак неожиданного и благоприятного исхода в запутанной ситуации. Тринадцатая карта, Смерть - знак больших перемен и поворота на жизненном пути. Улькиорре нет дела до человеческих суеверий - а вот Гину любопытно. Как смертные, не зная на самом деле ничего, умеют так попадать в яблочко? Во всяком случае, после того, как Айзен бросил Эспаду на произвол судьбы - именно Ичимару вытащил умирающего Шиффера из-под обломков крепости и выходил лучше любой сиделки. И именно благодаря бывшему Кватра Эспада в жизни бывшего же капитана Третьего отряда произошли некоторые довольно значительные изменения.
Арранкар скуп на слова и жесты - синигами болтлив и подвижен. Арранкар ценит точность - синигами с удовольствием упражняется в искусстве двусмысленности. Арранкар предпочитает держать всё и всех под контролем - синигами с лёгкостью придумывает десяток новых планов, едва старый начинает сбоить. Арранкар интересуется только тем, что может коснуться его непосредственно - синигами патологически жаден до новых впечатлений. Арранкар убийственно серьёзен - синигами ехиден сверх всякой меры. Перечислять можно ещё долго, но ясно одно: эти двое прекрасно дополняют друг друга.
В комнате полумрак - ни один из двоих не любит яркого света. Два бледных тела переплелись на постели, укрытые медвежьей шкурой (и где только нашли?). Беловолосая голова привычно устроилась на тощем плече, чуть ли не утыкаясь носом в дыру Пустого. Узкая ладонь с чёрными ногтями по-хозяйски лежит на бледном бедре. Бывшие недруги плотно прижимаются друг к другу, переплетаясь так, что не вдруг и разберёшь в этом клубке, где кто. Оба вечно мёрзнут - и оба знают, что согласно закону математики, царицы наук, минус на минус должен давать плюс.
Может быть, именно поэтому им так тепло вместе?..
-
-
22.04.2009 в 16:23-
-
23.04.2009 в 01:15-
-
09.07.2010 в 12:20-
-
20.03.2024 в 06:59